Джеймс Мастерсон, известный американский психотерапевт, сделал огромный вклад в область психотерапии, особенно в области работы с «пограничными» клентами. В 1990 году он разработал фундаментальные элементы, которые до сих пор являются основой современной психотерапии пограничных клиентов.

Основная цель современной терапии в работе с пограничным клиентом – это создать сильный терапевтический альянс с ним. Вместо того чтобы использовать альянс только как средство для достижения других целей, построение отношений доверия и поддержки само по себе является здесь самостоятельной целью. Это позволяет клиенту почувствовать себя услышанным, принятым и понятым, что способствует его самопринятию, дальнейшему развитию терапии в иных направлениях.

Также в терапии с этой категорией клиентов используется эмпатическая конфронтация. Конфронтация позволяет пациенту осознать и остановить свое саморазрушительное поведение и начать искать пути решения своих проблем. Таким образом, терапевт помогает пациенту осознать свои проблемы и найти способы их решения. Эмпатическая конфронтация в психотерапии отличается от просто конфронтации тем, что она сочетает в себе понимание и поддержку клиента с одновременным вызовом его деструктивным паттернам поведения.

Эмпатическая конфронтация подразумевает, что терапевт выражает искреннее понимание и сочувствие клиенту, его переживаниям и трудностям. Таким образом, клиент чувствует, что его эмоции и опыт полностью принимаются и понимаются. Однако, одновременно с этим, терапевт не боится указывать на деструктивные или неработающие стратегии, которые клиент использует для достижения своих целей или совладания со своими проблемами.

В рамках эмпатической конфронтации, терапевт использует свое понимание и эмпатию, чтобы помочь клиенту осознать и понять свои деструктивные паттерны поведения, которые могут препятствовать его личностному росту и благополучию. Терапевт может высказывать свои наблюдения, прямо указывать на противоречия или нелогичности в поведении пациента или помогать пациенту увидеть свои прежние стратегии и привычки, которые больше не служат его интересам.

Важно отметить, что эмпатическая конфронтация не должна быть оскорбительной, унизительной или критической. Она должна происходить в контексте доверительного отношения, где пациент чувствует, что его принимают и уважают.

Эмпатическая конфронтация в психотерапии является сбалансированным и эффективным способом помочь пациенту осознать свои проблемы, вызвать в нем мотивацию для изменения и искать новые пути решения.

Однако большое значение придётся в процессе терапии и самому терапевту и его установкам. Наши клиенты интегрируют в себя позитивные аспекты терапевта и их установки, что помогает им создать здоровую внутреннюю структуру. Также важно, чтобы клиенты имели доверие и чувствовали близость со своим терапевтом. Задача специалиста продемонстрировать, что он достоин доверия и готов подойти приближаться к клиенту, что создает взаимоотношения основанные на сопереживании и поддержке.

В процессе терапии также необходимо установление границ и определение ролей. Терапевт заботится о благополучии клиента, однако не позволяет ему манипулировать собой. Границы и ограничения помогают клиенту остановить свои деструктивные паттерны поведения и начать строить здоровые отношения.

Несмотря на то, что многие опытные психотерапевты предупреждают о том, что скатывание в близкие дружественные отношения с пограничными клиентами может привести к негативным последствиям, многие новички в сфере психологии продолжают эту провальную практику.

Многие клиенты с хотят видеть в своем психологе идеальную мать, которой они никогда не имели, и постоянно проверяют ее на прочность. Они проявляют сильное желание обладать полным контролем над своим психологом и часто пытаются манипулировать им.

Некоторые терапевты, слишком желающие помочь пограничным клиентам, могут выйти за границы здравого смысла, чрезмерно заботиться, быть слишком добрыми и доступными. Однако это может привести к потере профессионализма в работе и спровоцировать еще большую изощренность клиента.

Психолог должен быть готов к тому, что клиент может сформировать от него зависимость, поэтому ему нужно помнить о своих профессиональных границах и не позволять управлять собой во время терапевтических сессий. Он должен оставаться объективным и помнить, что существует черта, после которой терапия становится невозможной для продолжения.

Клиенты иногда проявляют очень экстремальные поведенческие реакции, которые требуют немедленной реакции. Они могут также приходить на следующую встречу, переживая эмоциональный кризис, связанный с предыдущей консультацией. Например, они могут обсуждать тему, которая может стать очень болезненной, и на следующей встрече быть чрезвычайно взволнованными или злыми на терапевта за то, что в их глазах это он вызывает такие болезненные состояния и эмоции.

Кроме того, они могут быть особенно чувствительны к критике или отказу, что также может вызвать очень эмоциональную реакцию. Например, они могут чувствовать, что терапевт их не понимает или не поддерживает, и это может привести к серьезным проблемам в работе.

Конечно, практически невозможно выделить один “правильный” подход к работе с этими киентами, однако ярко выраженные манипулятивные черты клиента никогда не должны приводить к тому, чтобы психолог терял контроль над процессом терапии.

Одной из ключевых задач терапии с пограничным клиентом является работа с депрессией покинутости и страхом отвержения. Инструментом здесь является работа с воспоминаниями, фантазиями и снами, чтобы помочь клиенту осознать и начать искать способы преодоления этих эмоциональных проблем.

Следующий этап терапии — это сепарация от терапевта и самоактивация. Пациент проходит путь от зависимости к самостоятельности, при этом терапевт поддерживает и поощряет его. Терапевт предоставляет пациенту знания и навыки коммуникации, чтобы пациент мог продолжать свою жизнь и строить здоровые отношения даже после окончания терапии.

Помимо этого, важен также акцент на работе с трансфером и контртрансфером (перенос и контрперенос) — это взаимные переживания и эмоции, возникающие между клиентом и терапевтом. Осознание и использование этих переживаний в терапии может помочь клиенту преодолеть свои проблемы и наладить более здоровые отношения.

Поясню, что реакции терапевта на клиентов зависят от множества факторов, включая личность, психологическую динамику, личностную структуру, анамнез, судьбу и историю – как собственные у психолога, так и клиентские. Взаимодействие между нами, психологами и клиентами, наш опыт, то, что мы испытываем, вносим в контакт и наши ожидания в этих отношениях могут быть сложно переплетены и запутаны. Когда я думаю об этом совместном опыте, я нахожу концепцию «загогулин» Винникотта самой уместной.

Винникотт работал с маленькими детьми и создал игру, которую назвал «загогулинками». Он использовал ее для объяснения терапевтам, как мы совместно создаем опыт, в котором присутствуют части души каждого из нас, но который не принадлежит исключительно ни одному из нас. В этой игре у терапевта и ребенка есть ручка или карандаш, а между ними лист бумаги. Ребенок делает отметку, штрих, фигуру или загогулину на бумаге, а терапевт дополняет ее своей отметкой, связывая ее с отметкой ребенка. Так они постепенно создают совместный рисунок на бумаге. Винникотт утверждал, что то же самое происходит и в терапевтическом процессе.

Роль терапевта состоит в том, чтобы быть достаточно открытым к тому, что возникает в контакте, проявляя неустанное любопытство к этому, которое является важной частью терапевтического процесса. Можно сравнить терапию с танцем, ведь работа терапевта заключается в том, чтобы время от времени останавливаться и задаваться вопросом: «Почему мы танцуем под эту музыку? Зачем делаем этот шаг?».

Моя работа во многом заключается в том, чтобы быть любопытной — к тому, как человек в моем кабинете воспринимает мир, как видит себя, что приносит ему радость, что было трудным. Задача не в том, чтобы я навесила на него ярлыки или сказала, как действовать. Речь идет о том, чтобы задавать больше вопросов, а не делать умозаключения и предположения Я могу их высказать, но я действительно верю, что это он является экспертом по самому себе, а не я.

Вместе с коллегами, которые имеют психодинамическую ориентацию работы, я признаю, что мои эмоциональные отклики на клиентов предоставляют полезную информацию о них и обо мне. Моя реакция на клиентов должна обратить мое внимание на то самое, что и заставляет меня работать с ними по-разному, учитывая индивидуальный фактор.

Многие практикующие специалисты предлагают использовать диагностику для определения самых эффективных методов для каждого клиента. Я согласна, что оценка структуры личности и психологической динамики клиента может помочь выявить важные факторы, определяющие его реакцию на различные методики вмешательства. Однако я также считаю, что оценка клиента может и должна меняться со временем. По мере нашего более глубокого знакомства с клиентом и его с нами, некоторые из факторов, которые казались первостепенными, могут оказаться временной защитой или фасадом, который скрывает другие аспекты его сознания.

Ключевым аспектом терапии пограничных клиентов является процесс усиления их «эго». Личность пограничных людей сильно расщеплена на разные части, которые не согласуются и контактируют между собой недостаточно эффективно. Цель терапии в отношении этого феномена состоит в том, чтобы помочь клиенту интегрировать эти различные части и достичь единства и целостности. В конечном итоге, пограничных клиентов можно сравнить с паззлом, где кусочки собраны не полностью. Суть в том, чтобы помочь им собрать этот паззл воедино и создать картину, которая отражает в полной мере их истинную сущность. Это процесс, требующий терпения, эмпатии и внимания, но в результате он может привести к укреплению их личности.

Первичный фокус стоит держать на собственные ресурсы клиента. Терапевт активно ищет и поддерживает существующие у пациента сильные стороны, способности и навыки, которые могут быть использованы для достижения его личных целей. Это помогает пациенту почувствовать свою собственную ценность и эффективность. Поощрение самоактивации клиента заключается в том, что трапевт не направляет, а реагирует на инициативу пациента, помогая ему развивать свои навыки и раскрывать свое «реальное Я» в повседневной жизни. Терапевт не замещает «родителя» пациента, но предлагает поддержку, руководство и обучение в тех сферах, где клиент может испытывать затруднения.

Сепарация от терапевта и самоактивация клиента очень важны, чтобы клиент мог стать независимым и способным решать свои проблемы самостоятельно после завершения терапии. Терапевт помогает клиенту осваивать коммуникативные навыки, копинг-стратегии и находить способы реализации своих интересов и потребностей. Терапевт создает безопасное и поддерживающее окружение, где клиент может искренне и без страха выражать свои эмоции и развиваться.

По мере того, как терапия продвигается, пациент постепенно освобождается от зависимости от терапевта и становится более самостоятельным. Терапевт поддерживает этот процесс, помогая пациенту развить новые интересы и индивидуализироваться. Это важно для пациента, чтобы он мог продолжить свой рост и развитие после завершения терапии. Само завершение терапевтических отношений – тоже важный навык, но это тема для отдельной статьи.